Бывают в средней полосе
Шальные ветры и метели,
Как на Чукотке по весне
В преддверии капели,

Прожектора жёлтый глаз
Слепнет от снежной пыли
И вспоминаются мне сейчас
Полярных сияний крылья.

А на другой стороне планеты,
От Волги совсем далеко
Огни Магадана светят
Сквозь рытвины облаков.

В сизой рассветной мгле
Сонно урчит автобус…
Север – будто на корабле-
Живёт от страны обособясь.

Мутною белой плетью
Сечёт по глазам пурга.
Плечом навалясь на ветер
Прохожие мнут снега.

Кто говорит, что Север –
Безмолвье и белая стынь
Тот никогда там не был,
Дорог в снегах не торил.

Сколько костей зарыто
В колымскую землю-твердь,
Пота и крови пролито,
Чтобы её согреть.

«На Севере лишний люд»-
Политик твердит упорно.
Выходит здесь зря живут,
Судьбе наступив на горло?

И золото моют зря?
России оно не надо?
И в море встает заря
Лишь рыбаку награда?

Выходит, теперь всё бросить?
Напрасны сто лет трудов?
Могилы немым вопросом:
«За что мы легли, за что?»

Ведь Север для многих – родина,
Какая ни есть – своя.
Пусть в песне поют «уродина»,
Но без неё нельзя.

И не ордена и медали,
Не длинный колымский рубль
Людей с Магаданом связали,
Хоть Север на ласки скуп.

Был Север – всегда загадкой
И риском был каждый шаг,
Несметнейшие богатства
Застыли в снегах и мхах.

И что же сюда так манит?
Какой здесь зарыт магнит?
Наверное снежные дали
Космическим далям сродни.

В Москве заседаний копоть:
Про Север вопрос штыком.
Надо же просто работать,
А не молоть языком.

Ты улетаешь, улетаешь
И снегом душу заметает,
Но неужели навсегда,
Не в счёт прошедшие года.

Ты улетаешь, улетаешь
На трапе след твой остывает
И режет сердце холодком
И подступает к горлу ком.

Ты улетаешь, улетаешь,
А гул турбин напаминает-
Мы расстаемся на века
И эта истина горька.

Ты улетаешь, улетаншь
И для себя давно считешь,
Чтоб жить спокойно в этом мире-
Не сотвори себе кумира.

Ты улетаешь, улетаешь
И самолёт над сопкой тает,
Сверкнуло в просини крыло,
Всё было…,было….и прошло.

Ты улетаешь, улетаешь
И всё прекрасно понимаешь…

1993 г.

Трава в Европе зеленее и повыше,
Мне непривычен шум листвы в ночи
И барабанит тёплый дождь по крыше,
А мне бы в Магадан, ну хоть кричи.

На юге солнце ярче землю греет
И щедро льют тепло его лучи,
Берёзки в перелесках зеленеют,
А мне бы в Магадан, ну хоть кричи.

Дороги под асфальтом и без пыли,
Их гладят «Жигули» и «Москвичи»,
Мы эту благодать не позабыли,
А мне бы в Магадан, ну хоть кричи.

В лесу кукушка эхом отдаётся
И паутинка по ветру летит,
И на полянке женщина смеётся,
А мне бы в Магадан, ну хоть кричи.

На Севере и зимы подлиннее,
Вас только самолёт туда домчит,
Но климат человеческий теплее
И мне бы в Магадан, ну хоть кричи.

Уехал я, назад отрезан путь,
Но память успокоиться не хочет.
Быть может я вернусь когда-нибудь,
Ночами ностальгия душу точит.

1993 г

«Ложись!»- последняя предсмертная команда
Уже с немеющих сорвалась губ.
Ждала в засаде вражеская банда,
Ей, видно, был известен их маршрут.

Свистели пули, корпуса кромсая,
Нелепый выбор сделала судьба:
Одна, всего одна лишь пуля роковая,
Ударив в сердце жизнь оборвала.

Потом, в горячке, после прожитого
Надежда тлела: может жив ещё?
Скорей к врачам! Не может быть такого!
Да как же так! Тепло его плечо!

И все стояли, будто виноваты,
Ведь живы все, смерть рядом пронеслась.
Ещё в руках бандитов стыли автоматы
Кровь Шифрина на землю пролилась.

И трудно было этому поверить,
Встань командир! Товарищь генерал!
Но всё… туда уже закрылись двери,
И всё, что мог, то он уже сказал

И что погоны поднял не с паркета-
На них тиксинский лёд, сугробы Воркуты,
Что не дожил немного до полвека,
Что не мостил за чей-то счёт мосты.

Да, эта смерть – жестокая утрата.
Как боль снести и близким и друзьям?
Скорбят и помнят траурную дату
Москва и Киев, Тикси, Магадан.

Ведь не гремят сраженья на плацдармах,
И, вроде, нет у нас в стране войны,
На почему в России гибнут генералы
И не в бою, а в спину сражены?

Его на взлёте подло подстрелили
И что за тварь ту пулю отлила?!
В последний путь его все проводили,
В последний путь. Прощай мой генерал.

16.11.2002 г.