Наиль Хамзин

"Кварц" в самом начале

В 1965 г. я закончил Московский электротехнический институт связи, работал на Останкинской телебашне. А в 1970 меня призывают в армию «двухгодичником» - мне уже было 29 лет, моему сыну только исполнился один год, но «откосить» никак не получилось. В Актюбинске при распределении я попросился на Святой Нос – его характеризовали очень сложной точкой, но тем казалось интереснее. Меня назначили зампотехом. В Тикси (в/ч 74355) мне пришлось принимать всю документацию и печать в/ч 48242, т.к. еще не был назначен командир, но, к счастью, к моменту вылета на точку (конец октября 1970), я всё это хозяйство передал прибывшему замполиту л-ту Щепеткову, который исполнял обязанности командира до лета 1971 г. Затем прибыл командир майор Солодков Г.П, ранее служивший в авиации.

РРС 10/103 («Кварц») в/ч 48242 была введена в эксплуатацию в конце 1970 г., кажется во второй половине декабря. Причем, были запущены только 3 антенны – 2 на Тикси и одна на Чокурдах. Вторую чокурдахскую антенну монтировали летом 1971 г., для этого у нас на площадке оставалась небольшая группа строителей из Магаданского СМУ треста «Радиострой», а прораб – Сергеев (забыл ИО) жил со мной в моей комнате. Подъем антенны происходил на наших глазах ( фото в галерее ), занял часа три, всё получилось очень хорошо. Вскоре же ее настроили и запустили в работу.

Условия жизни на точке были, мягко говоря, аскетические. Личный состав жил в кунговом городке, офицеры – в типовом металлическом общежитии на сваях. Ближайшими соседями у нас были жившие на берегу океана полярники Главсевморпути (станция «Мыс Святой Нос», штат около 10 человек, в то время начальником был прекрасный человек Олег Павлович Вичуганов, знавший многих известных полярников), да километрах в 150 на востоке кочевала (да и то не всегда) бригада оленеводов-юкагиров. Фактически не было даже понятия «увольнительная», ибо в увольнение некуда было и идти. Да к тому же частые и довольно сильные пурги, дувшие от одного до трех дней, зачастую сбивавшие с ног.

Чтобы как-то скрасить быт солдат мы старались чем-нибудь их занять. Л-т Окунев Виталий учил желающих играть на гитаре, я организовал подобие фотокружка, тот же Окунев создал маленький ВИА «Святоносцы», который в то время был единственной самодеятельностью на 103 линии – об этом нам говорили прилетавшие время от времени офицеры из Тикси и Магадана. Один из них – Ливон Мартынов с «Амура-1» - будучи на многих станциях этой линии, на каждой из них писал под настроение песню о станции. Его песня о нашей станции «Любители романтики…» стала нашим « гимном ». Сейчас Л.Мартынов крупная фигура в Минсвязи. Он выпустил сборник стихов об Арктике, где поместил все упомянутые песни.

Основное продовольствие и ГСМ нам доставлялись в навигацию по морю 1 раз в год в сентябре. Почта, кино, какие-то запчасти, личные заказы – спецрейсами из Тикси по мере возможности, в зависимости от погоды, раз в 2-3 месяца. На берегу у полярников был раскатанный тракторами участок берега, куда мог садиться АН-2 и, конечно, вертолет. Иногда вертолет садился и прямо на нашу площадку.

200 литровые бочки с ГСМ трактором на «пене» (металлический лист) с берега затаскивались на гору и здесь перекачивали в 50-кубовые цистерны. Пустые бочки затем просто сбрасывались вниз и всё вокруг было ими усеяно. Практики «сдавать» пустую тару на порожние корабли почему-то не было.

Дорога с берега на сопку трактором занимала, по-моему, полтора-два часа.

На той же «пене» зимой возили с озера на берегу глыбы снега, иногда лед, из которых в льдотаялке ДГК получали воду. Конечно, её с большой натяжкой можно было считать питьевой, т.к. в процессе путешествия на «пене» этот снег частично пропитывался остатками ГСМ, неизбежно остававшимися после транспортировки бочек. Зачастую компот, чай довольно сильно отдавали солярой.

Техники было 3 единицы: трактор ДТ-75, «болотник» Т-100 и вездеход ГТТ. Этот вездеход однажды (летом 1972), когда ездили на охоту, обвалился с берегового снежного наддува в речку, крышка выхлопной трубы не была закрыта и двигатель залило. С тех пор он фактически не работал.

В период нахождения у нас строителей (первая половина 1971 г.) был еще их тягачок АТЛ, на котором моторист строителей Моторов (!) Толя учил меня езде, причем не по горному серпантину, а напрямую вниз с сопки. Захватывало дух, иногда было страшно – сопка достаточно крутая – но практика получилась отменная. Я Толе Моторову за это чрезвычайно благодарен.

Вокруг сопок – голая тундра и океан (море Лаптевых). В ясную погоду на севере можно было видеть силуэт Новосибирских островов.

В июне наш мыс обходили по береговой линии идущие с материка, спасаясь от мошки и гнуса, стада диких оленей – десятки тысяч. В эти 1-2 дня мы их сколько-то успевали настрелять, заготавливая себе мясо в леднике. Также летом прилетали с юга массы гусей и уток, и они тоже становились объектом нашей охоты. На море можно было поохотиться на нерп, но для этого у нас не было лодок, а у полярников лодка бывала в эти периоды занята. Еще летом на берегу можно было видеть песцов, которые в это время похожи на грязных собак (линька), зимой же они нам не попадались.

Однажды на сопку приехали юкагиры из оленеводческой бригады и попросили помочь им наладить их генератор. Поехал наш энергетик л-т Крикунов. Там он сделал что надо, сфотографировался у шкуры белого медведя и привез от оленеводов подарки – по шкурке песца каждому офицеру и по кусочку мамонтового бивня – находки оленеводов. (Между прочим, бригадир этой бригады, я забыл его имя, хотя было вместе немало выпито – Герой социалистического труда).

Значительное количество мамонтовых бивней мы видели у ленинградских ученых, приезжавших летом 1971 г. на исследование береговой линии и живших на берегу у полярников.

Станция наша работала без техостановок и иных ЧП, была на хорошем счету у руководства линии. Однажды я настойчиво попросил командира не вмешиваться в вопросы эксплуатации, он понял меня и всё было в порядке. Офицеры и техники-радисты были достаточно толковые, в учебке видно хорошо занимались, поэтому с техническими вопросами справлялись здорово. Подавали какие-то рацпредложения, что-то улучшали на свой страх и риск – сейчас уже многое подзабылось, прошло все-таки 35 лет, да и не предполагал тогда никто, что вот сейчас вдруг возникнет интерес к этой теме, иначе гораздо внимательнее отнеслись бы в свое время и к документам и к фиксированию событий и т.п.

Что еще добавить. Пожалуй – главное. Я благодарен судьбе за то, что оказался в этих краях и в таких условиях. Действительно, как написал Л.Мартынов: «Не то, что на материке – себя здесь ты познаешь враз». Я влюбился в Север, в его величавые просторы, в его белую тишину. После службы я просто прожужжал своим домашним все уши о Севере. Обращался к старым знакомым в ТУСМ-1 в Тикси – если что-нибудь будет подходящее – сообщите. И в 1978 г. мне предложили принять новую станцию в п. Кулар на линии Тикси –Депутатский. Мы с моим сослуживцем по «Кварцу» Сашей Головиным, тоже заболевшим Севером, не долго думая, поехали.

Там в Куларе (это километров 250 на юг от Святого Носа) я с семьей прожил еще 4 счастливых года. Там были иные условия жизни, другие события, но это совсем другая история.

С 1983 г. снова работаю на Останкинской телебашне.