До 1974 года

Воспоминания о "Милане"

Страница 1 2 3 4 5 6 7 8

Олег Антонов. «Миланские новеллы»

(п.п. Ыныкчанский – Солнечный осень 1971 – весна 1973 Якутия)

Начальники и подчинённые, салаги и старослужащие

Хотя я и знал, что после учебки разъедемся мы по глухим отдельным частям, все равно моя показалась мне удивительно красивой маленькой, компактной. Было нас с офицерами, если не изменяет память, человек 30-35. А название – «МИЛАН» - ах, Италия да и только! А соседи тоже подстать - из экзотических стран: «Каир», «Мальта».

Из Актюбинска, там раcполагался наш Учебный центр, в Югоренок мы прилетели уже к вечеру. Ноябрь. Зима. Стемнело быстро. За нами прислали тентованный ЗИЛ-131. В новеньких ватных спецаках (черных аккуратных телогрейках с овчиным воротником), валенках, укутанные тулупами мы долго ехали по горным дорогам. И вот прибыли в нашу часть. Нас тепло встретили, особенно были рады дембеля – замена приехала. Утром взору открылась фантастическая картина: часть расположилась на невысокой ступенями сопке, вокруг заснеженные горы, хребты и среди этого белого безмолвия мы стоим под огромными парусами антенн!
Мечталось о крепкой армейской семье, где всё по-честному, дружно и складно. Почему-то представлял, что сядем однажды в столовой- вагончике, пельмени лепить будем, вспоминать о краях родных, девчонках, которые ждут…
Вечером первого дня случилось раздевание. Дембеля засобирались в дорогу. Мне бы понять это, кто бы пояснил, что ребята через всю страну поедут к себе домой и выглядеть они должны браво и молодцевато. Я почему-то подумал, что у них уже все есть и они у меня хотят отнять зимнюю одежду. А в чем я буду служить? Я решил не сдаваться. Прозрение наступило сразу. Петя Тепышев - бульдозерист - провел против меня правый хук и завладел новым спецаком, армейским ремнем, а мне швырнул свой, засаленный и еще в придачу изрезанный календарными зарубками ремень. Это было мое первое разочарование в армейских северных идиллиях.
Со старшим призывом отношения были натянутые. Те всё норовили повыделываться. Приходилось за них рубить снег, выполнять хозяйственную работу. Но до открытого насилия дело не доходило. Дружили же мы с ребятами своего призыва. И между нами действительно складывались нормальные отношения. Делились всем: и сигаретами, и сладким содержимым посылок из дома, а потом и фотопленкой и химикатами для фоторабот. Фотографию в части любили все.
В принципе особенно жаловаться на службу было не за что. Питались северным пайком, тепло одеты, наряд – только караул и тот больше напоминал прогулку под звездами по заснеженным дорожкам части. Основным армейским занятием было – обслуживание приёмо-передающей аппаратуры. Работали по скользящему графику, а я и вовсе по той самой любимой специальности, которую получил в Свердловском электротехникуме связи до призыва – радиорелейная связь. А здесь она была тропосферная, дальняя.?

Общение с грамотными офицерами, как сейчас говорят с продвинутыми радиоинженерами, интеллигентными людьми обеспечивало и профессиональный рост, и душевное равновесие. О субординации не заходило речи, она сама по себе, а человеческое общение еще выше.
Со своим сменным инженером, начальником расчета Юрием Шигаевым долгими ночными сменами мы обговорили все свои домашние, житейские дела и о будущем говорили. Потом, когда Юра, уволился мы крепко дружили с молодым лейтенантом инженером из Минска Василием Ивановым. Все у нас было легко: и действия в аварийных ситуациях, и во время ночных профилактик. Василий по-братски меня напутствовал при моем увольнении, дал денег в дорогу – купишь своей любимой Танюшке подарок. Мы еще некоторое время переписывались, но потом закружили нас наши гражданские дела и потерялась связь. Так что армейская дружба крепкая, мужская просияла в моей службе.

(продолжение следует)